Ну хорошо, расскажу историю моей знакомой, к которой мы, по приезду в Россию, так и не смогли попасть на могилу.
Мужик он был неплохой, вежливый, ленивый. Из русской кухни предпочитал «Чикен суп», хотя и не игнорировал тушёное мясо. На вяленную рыбу, которую мы притащили на пиво, он не отреагировал, и сказал, что он «не ест сырую рыбу». При этом он любил фотографироваться, особенно с новой женой на коленях. Из спиртного он мог выпить пару рюмочек вина. Водку почти не пил, окромя на природе после купания в реке.
Он был правильный. Развёлся с предыдущей женой, которая неработала, выкидывала ему коники, отобрала всё имущество и оставила ему полоумную дочь вдобавок. Моя знакомая, не очень осведомлённая в их ситуации поехала с ним. Мы её провожали на аэродроме и тихо завидовалили, что она уже едет в Америку, а мы всё ещё «жуём сопли с нашей иммиграцией».
С момента её отъезда мы получали фотки, где она выглядела то с теннисной ракеткой на корте, то гуляющая по местному универмагу, то хозяйнующая на американской кухне. Всё бы ничего, да вот только почему-то американский муж не старался дать своей новой русской жене статус постояннного резидента, с возможностью её работы в Штатах. Проходил год, два, а ситуация не менялась.
Постепенно и его новая жена начала замечать странные вещи: почему-то она должна была воспитывать его полоумную доченьку, у которой в комнате был такой невобразимый бардак и вонь, что даже приходилось затыкать нос, чтоб что-то сказать его доченьке, пускающей слюни, и сутками сидящей около компьютера, с включенным интернетом. Роль уборщицы постепенно стала её второй натурой.
Спустя полгода от вида жены его первого сына её начало тошнить. В своих письмах она писала, что та вечно хотела сбагрить своё чадо ей на руки. Однако девочка (чадо) была на удивление агрессивной, пыталась кого-то укусить и выкидывала такие финты, что у моей знакомой волосы вставали дыбом. Надо сказать, что в машине жены сына её мужа был такой мусорник, что у моей знакомой волосы шевелились от вида этого движущего мусорного бака. Там были консервные банки, пачки из под напитков, стаканы с крышками из пластика, упаковки, заплесневелые булки и другой жрач, который подпрыгивал на ухабах и издавал звук и вонь мусорного бака.
К слову сказать, что та самая жена его сына всё время норовила выудить деньги с её мужа на липоксацию, на уменьшение грудей, на лечение, на курорт и так далее,ибо была неимоверно толстая и ленивая. При этом она умудрялась нигде не работать, а просто жить в своё удовольствие. Будучи ужасающе толстой, та держала своего мужа — баптиста в руках и каждый раз выкидывала номера с привлечением лоера, как только её мужу чего-то не нравилось. Тот ходил как тень, пахал как лошадь, всё время недосыпал, недоедал и втихомолку ходил к жене его отца покушать чего-то.
Как-то один раз его сын в нервном припадке кинулся убивать его собственную жену. Потом моя знакомая писала, что русские дерутся когда выпьют, а американцы, когда нервная система истощена до предела. Произошла сцена, разнимали как могли, сын поклялся что никогда больше не будет жить с этой женщиной… с этих пор его сын жил в коридоре своего отца ( в её семье), а жена с дочкой в трейлере, что стоял во дворе. Она наняла лоера, который популярно объяснил его сыну, что если он не опомнится, то он останется не только без штанов, но и без трусов. Впрочем, как он ему сказал, трусы и штаны ему дадут в тюрьме.
В это же время их деревянный дом начал давать опасный крен и все двери и углы «поехали» так, что оставалось опасаться только за свою жизнь. У её мужа не было денег на ремонт дома и он, влез в очередной заем, чтоб поправить свой полусгнивший дом. Заняв у банка деньги, он вызвал бригаду ремонтников, ибо сам ничего делать своими руками не умел. Те начали домкратами подымать сгнившие сваи. В это же время в Штатах наметился кризис. Государственные структуры, включая школу, в которой он работал, стали сокращать. Он, сцепив зубы от ненависти к негритянским детишкам, писал примерно так: «Если бы ты знала, как я ненавижу это зверьё…».
Продав только что отремонтрованный дом они встретились с новой проблемой — его бывшая жена. Та, хоть и разделила всё имущество таким образом, что почти всё досталось ей, но не унималась и подала новый иск на раздел имущества, что нажили они вместе с русской женой. Удивляла простота и обыкновенность этой процедуры, когда в их дом ворвались байлоо приставы и сказали, что вот этот стол кухонный они забирают. На вопрос русской жены, а что делать с посудой (это русские расписные плошки, что она привезла из России), они ответили, что и это они тоже забирают.
В новом доме его бывшая жена тоже не давала им покоя и всё норовила отбрать, предъЯвить претензии. Например, она предъявила претензии, что её дочке нужнен отдых на дорогостоящих курортах. При этом смею заметить, её полоумная дочка жила с её бывшем мужем, при этом за ней ухаживала его русская жена. Понятное дело, муж оплатил её расходы на курорт, на который его дочка так и не попала, в связи с её «болезнью».
Была попытка моей знакомой обратиться к родителям её мужа. Те, выслушав её рассказ ( к тому времени та говорила на английском вполне ничего), сказали ей, что такова божья воля, что не надо роптать и надо только упорвать на господа бога. Ни цента она не получила на компенсацию наглостей его бывшей жены. При этом она подкармливала сына её мужа, который вечерком приходил к ней и кушал её борщ за милую душу, многократно повторяя ей сенкью.
Они перехали в другой дом. Дом был маленький, но уютный. Первые дни были вполне ничего. Но однажды ночью в их доме раздался стук. В открытой двери, мокрый от дождя стоял сын её мужа. Уж как он прошёл эти сто километров, отделяющие семью его отца от их трейлера, одному богу известно. Он стоял бледный и пьяный и еле слышным голосом просил кушать. Моя знакомая провела его в дом, накормила и уложила спать, сидя рядом с кроватью.
Что-то изменилось с тех пор, как её муж приехал домой и увидел её, сидящую около его сына кровати. Словно бес вселился в его душу и он начал упрекать её в измене. Надо сказать, что знакомая моя была с прекрасной фигурой, моложавая, хоть и вынянчила двоих детей. Её собстенные дети тоже были неблагодарные и пытались вытравить её из Волгоградской квартиры, которая досталась ей по наследству от её родителей.
Не выдержав такого прессинга, русская жена уехала в Россию. Там у неё нашли рак, но она сказала, что лучше умереть на родине, чем корчиться на операционном столе в Штатах. Прошёл год, и мы получили трагическое известие, что она умерла. Умерла она, оставив четырёхкомнатную квартиру своим детям, дом американскому мужу и полоумную дочку его жене. Американский муж не так давно писал нам, что он сейчас проклинает свою судьбу, но ничего не может поделать, ибо американская система стоит на страже женщин, и его интересы учитывать не хочет.
Недавно, побывав в Волгограде, мы пытались найти её могилу. Её сын отмахнулся от нас, оставив нам только номер могилы. Пробродив полдня по кладбищу, в попытках найти её могилу, мы положили цветы у подножия святой девы Марии и ушли, ощутив горький осадок от этой трагедии, в которой сложно кого-то винить. Можно только думать о превратностях судьбы и о человеческой жестокости.
